Глава мясной ассоциации: «В борьбе с ростом цен победителей не будет»
Глава мясной ассоциации: «В борьбе с ростом цен победителей не будет»
С наступлением осени Россию вновь захлестнула продовольственная паника. Дорожает буквально всё, начиная от хлеба и заканчивая консервами для детского питания. В середине сентября в список добавилось куриное мясо, яйца свинина. Как уровень бедности населения влияет на восприятие цен, какие факторы угрожают продовольственному рынку и почему россиянам не стоит паниковать, — об этом и многом другом в интервью NEWS.ru рассказал руководитель Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин.
Россиянам необходима адресная продовольственная помощь
— В середине сентября Минпромторг провёл очередное совещание, на котором обсуждались меры по сдерживанию роста цен. На ваш взгляд, такая практика полезна для мясной отрасли?
— Была бы полезна, если бы мы больше говорили о том, как снизить административную и финансовую нагрузку на бизнес, стимулировать инвестиции в увеличение объёмов производства, развивать взаимовыгодные отношения между производителями товаров и розничной торговлей в интересах потребителей. Если же мы обсуждаем искусственное сдерживание цен, то это бесполезно и даже вредно. Если власти установят фиксируемую цену на востребованный продукт, многие потребители перебросят своё внимание на подешевевший товар. Предложение же чисто физически не сможет компенсировать искусственно завышенный спрос, и все равно дешевого товара всем не достанется. Да и производить его станут меньше. Кому хочется нести убытки? Это бесполезный метод борьбы.
— Вы разделяете опасения Минпромторга по поводу повышения цен на куриное мясо и яйца?
— Всё относительно. Многое зависит, от какой временной точки мы будем делать отсчёт. На коротком промежутке этого года, конечно, цены на мясо кур заметно выросли. А то, что цена не менялась предыдущие пять лет, уже все позабыли. Между тем это стало одной из причин сегодняшней динамики цен: производителям было невыгодно инвестировать в увеличение производства. Поэтому я бы, скорее, говорил, что цены поднялись до уровня, обеспечивающего минимальную рентабельность продаж.
— Какие факторы, на ваш взгляд, вызвали рост розничных цен?
— Корма для птицы и скота состоят из множества ингредиентов — это зерно, соевый шрот, растительные масла. Помимо этого, в рационе питания также есть витаминные и минеральные добавки, важнейшие аминокислоты. Корма же составляют в себестоимости птицы от 60% до 70%.
— Есть ли другие причины роста цен?
— Конечно. Взять хотя бы упаковку, подорожавшую на 40–60%. Заметно — на 10–20% увеличилась стоимость транспортировки. Дорожают ветеринарные препараты, оборудование для птицефабрик, нужно повышать зарплату сотрудникам, потому что мы испытываем дефицит рабочей силы.
И одна из основных причин — высокий спрос на эту доступную продукцию на фоне снизившегося предложения. Сегодня даже из-за границы трудно привезти больше птицы — цены выросли везде, с производством тоже не так все хорошо.
— Почему рынок не может обеспечить необходимые объёмы предложения?
— В первом полугодии Россия с трудом восстанавливала производство из-за птичьего гриппа, поразившего большую часть поголовья и инкубационные фабрики. Что касается свинины, то здесь негативным образом сказалась африканская чума свиней (АЧС). С конца прошлого года уничтожено без малого 800 тысяч свиней. Несколько крупных свинокомплексов выбыли их строя почти на год.
Новые заносы африканской чумы на свинокомплексы — большая беда
— Насколько сильно этот вирус ударил по рынку?
— Очень заметно. Темпы роста производства в текущем году существенно уступают нашим прогнозам. Причиной стала тяжелейшая ситуация, связанная с АЧС. Так, в конце 2020-го — начале 2021-го в России забили 600 тысяч домашних свиней. Но что более важно, очаги вируса распространились на промышленные предприятия, что привело к закрытию крупных ферм от полугода до года. С 2008-го по конец 2020 года было уничтожено примерно два миллиона свиней. Сейчас же за год с небольшим мы можем лишиться одного миллиона голов. Это в итоге понизит наши прогнозы производства примерно на 150–200 тысяч тонн свинины. Это и потеря большой части инвестиций и выделенной господдержки. Ну, есть и другие неопасные для человека заболевания свиней, которые негативно влияют на производственные показатели.
— Какие показатели сложились к настоящему времени?
— Если в начале текущего года производственная прибавка была порядка 3% по сравнению с 2020-м, то сейчас только 1,5%. Всё дело в новых заносах АЧС на индустриальные свинокомплексы. Это большая беда. Мы недостаточно работаем с населением, которое в большинстве своём нарушает всевозможные ветеринарные правила домашнего содержания животных.
И, конечно, большой вопрос у нас остаётся к Минприроды и охотхозяйствам, некоторым региональным властям, которые уже не первый год тормозят депопуляцию дикого кабана в регионах с активным свиноводством. В итоге за последний месяц мы получили несколько заносов АЧС на фермы, в результате чего снова будет уничтожено более 150 тысяч свиней. Я не хочу сказать, что причиной заноса во всех случаях был контакт с инфицированным объектом в дикой природе, но очевидно, что это один из основных каналов распространения вируса.
— Что бы стало выходом из тяжёлого положения?
— Кардинальное улучшение работы всех органов власти, обеспечивающих эпизоотическое благополучие российских регионов. Споры же между ведомствами по методам борьбы с АЧС приводят к ещё большей потере свиней.
Российскому птицеводству нужен возврат к льготному кредитованию
— Производители курицы пострадали в большей степени, чем потребители?
— Потребителю сейчас непросто, ведь цены растут на всё. Но он может изменять свою корзину потребления, адаптировать её к новой реальности. Какой выбор у птицефабрики? Себестоимость производства бройлера за год в среднем выросла на 20–30%, где-то больше, где-то меньше. Не весь этот рост компенсировался повышением цен. Небольшие птицефабрики в итоге стали закрываться. А какой у них выбор?
— Какие ещё трудности возникают у производителей мяса?
— Определённые сложности возникают на рынке кредитования. Взять денежные ссуды у банков стало дороже из-за повышения ключевой ставки ЦБ. Хорошо, что Минсельхоз России расширил господдержку в виде льготных оборотных кредитов. Но инвестиционные кредиты, в том числе на модернизацию и расширение производства придётся брать по рыночным ставкам.
— С чем была связана приостановка льготной программы кредитования?
— За последние 15 лет в российское птицеводство было инвестировано почти 600 миллиардов рублей. На определённом этапе птицеводческая отрасль пришла к выводу, что птицы в России стало достаточно много, а предложение существенно начало опережать спрос, что приводило с стагнации и даже снижению цен на фоне роста себестоимости производства. Дальнейшее стимулирование наращивания мощностей стало бы для отрасли опасным. В случае серьёзного перепроизводства при ограниченных экспортных возможностях и при отсутствии перспективы заметного роста внутреннего потребления это привело бы к банкротству предприятий. В итоге было принято разумное решение, отказаться от льготных инвестиционных кредитов.
К тому же и коммерческие кредиты стали более-менее доступны. Сейчас же ситуация кардинальным образом изменилась. Ключевая ставка быстро растёт, за ней повышается стоимость коммерческого кредитования. Если цены будут искусственно регулироваться сверху, то никакой банк не выдаст производителям кредит, заранее понимая, что гарантий возврата кредита не будет, да и доказать цифры в бизнес-плане будет невозможно.
— То есть возврат к льготному кредитованию стал бы выходом из ценового продовольственного кризиса?
— Вполне возможно. Надо провести глубокий анализ тенденций на рынке России и в мире, спрогнозировать спрос на мясо птицы на 10 лет вперёд, оценить состояние отрасли в целом, ведь многие птицефабрики строились пусть и не в советское время, но всё же 10–15 лет назад. Если судить по сегодняшней ситуации, льготные инвесткредиты, пожалуй, могли бы стать одним из механизмов ускорения привлечения новых инвестиций не столько даже в строительство новых объектов, сколько в глубокую модернизацию всего комплекса. При таком развитии произошло бы наращивание птицеводческого производства, объёмы которого в настоящее время существенно уступают ажиотажному спросу.
Хотелось бы быстрее достичь баланса спроса и предложения. Однако пока этому не способствует ни сокращение поставок из Белоруссии, ни ввоз мяса птицы из дальнего зарубежья. Цены выросли на большинстве доступных нам рынков, да и COVID-19 ударил по мировому птицеводству. Поэтому на данный момент главной задачей является стимулирование внутреннего производства, только эта мера стабилизирует цены.
Климатическое регулирование в сельском хозяйстве станет катастрофой
— Хоть кто-то из участников производственной цепочки получит выгоду от возможной заморозки цен?
— Нет. В этой бессмысленной борьбе победителей не будет — в минусе окажутся и производители, и потребители, и государство, и вся экономика. История про административные методы борьбы с ростом цен не нова — ещё в 20-е годы прошлого века Феликс Дзержинский написал на эту тему брошюру «Борьба с ростом цен». А решил многие проблемы с дефицитом продовольствия, чёрным рынком и ценами объявленный Лениным переход к новой экономической политике — НЭП. Кто-то, возможно, помнит лозунг Бухарина, адресованный крестьянам: «Обогащайтесь!» Это было ровно 100 лет назад. А спустя 70 лет СССР развалился из-за другого — нерыночные цены привели к острейшему продуктовому дефициту, глубокому социальному кризису. В Советском Союзе говядина была дешёвой. Она была дешевле варёной колбасы, что нонсенс само по себе. И то, что мы считаем по-прежнему, что говядина должна быть доступной для всех, что цены на нее должны быть низкими, и привело к потере 60% поголовья: за 30 лет оно упало с 58 млн до 18 млн голов. Невыгодно крестьянам держать крупный рогатый скот.
— Почему?
— Во всём мире это дорогой продукт при средней окупаемости производства 12–15 лет. Производство говядины в мире стагнирует и составляет менее 20% от производства всех видов мяса. В плане вреда жёсткого госрегулирования цен можно привести пример Аргентины. Эта страна регулярно использует ограничения на экспорт говядины, вводила предельные цены на этот товар в рознице. В результате мы стали свидетелями массовых выступлений фермеров, острых форм протеста, столкновений гаучо с полицией. Не желая производить в убыток, фермеры забивают скот. И инфляция достигает 50%. В соседней же Бразилии нет никаких барьеров для ведения животноводческого бизнеса. В итоге там растёт сельское хозяйство, а вместе с ним и ВВП.
— РФ тоже совершила успехи в области сельского хозяйства…
— Да. За последние 15–20 лет сельское хозяйство в России росло огромными темпами. В итоге в сжатые сроки РФ стала одним из главных экспортёров продовольствия. Важным же фактором этого «аграрного чуда», как называют наше развитие АПК за рубежом, стал заложенный при министре Алексее Васильевиче Гордееве принцип долгосрочной рентабельности производства, разумной и сбалансированной государственной политики в области таможенного-тарифного регулирования, эффективные меры господдержки. Только в животноводство было вложено 1,3 трлн рублей. Сейчас же, пытаясь решить важные, но краткосрочные задачи, мы можем увлечься госрегулированием, отказываясь от рыночных методов управления сельским хозяйством. Последствия ошибочных решений могут иметь долгосрочный негативный эффект.
— Что еще представляет угрозу темпам развития АПК?
— Наша активная поддержка глобальной климатической повестки. В проектах некоторых документов уже предусматривается более жёсткое регулирование сельхоздеятельности в целях снижения выбросов парниковых газов и СО2. Заметьте, ЕС сельское хозяйство практически вывело за рамки борьбы с углеродным следом, а мы уже бежим впереди планеты всей. Давайте смотреть на факты. В ЕС 147 млн свиней, 90 млн голов крупного рогатого скота на территории в четыре раза меньше территории России. В нашей стране свиней всего 27 млн, КРС — 18 млн. Разве нам разумно сокращать наше поголовье? Пусть ЕС, США, Бразилия сокращают, а мы должны только наращивать, чтобы обеспечить белком растущее население планеты. Конечно, мы обязаны соблюдать обоснованные природоохранные требования и в массе своей мы это делаем. Но давайте не будем стрелять себе в ногу. Кстати, на днях Голландия объявила, что сократит своё поголовье скота на 30 млн голов. Это маленькая Голландия, где вообще не ясно, где весь этот скот находится. Но России-то это зачем? Мы должны удвоить производство мяса. Вот тогда и вопросов про цены возникать не будет. Еще раз подчеркну: необоснованная «климатическая нагрузка» неизбежно приведёт к сокращению производства и росту цен. Главным проигравшим вновь станет потребитель.
— Подходы меняются, а результат всё ещё оставляет желать лучшего…
— Да. Многие забывают про тот факт, что российское сельское хозяйство активно поглощает углекислый газ. Согласно данным Росстата ежегодный объём поглощения составляет 500 млн тонн СО2 эквивалента. Мы же как обычно скатываемся в область новомодных течений, пытаясь бежать впереди паровоза. Если у нас в стране начнут предлагать сократить поголовье крупнорогатого скота, то эти люди должны понимать, что ведут планету к белковому расизму, настоящему продовольственному апартеиду, когда натуральное мясо и другие продукты питания станут доступны только для сверхбогатых. Это тупиковый путь для всего человечества.
Источник: news.ru
Россиянам необходима адресная продовольственная помощь
— В середине сентября Минпромторг провёл очередное совещание, на котором обсуждались меры по сдерживанию роста цен. На ваш взгляд, такая практика полезна для мясной отрасли?
— Была бы полезна, если бы мы больше говорили о том, как снизить административную и финансовую нагрузку на бизнес, стимулировать инвестиции в увеличение объёмов производства, развивать взаимовыгодные отношения между производителями товаров и розничной торговлей в интересах потребителей. Если же мы обсуждаем искусственное сдерживание цен, то это бесполезно и даже вредно. Если власти установят фиксируемую цену на востребованный продукт, многие потребители перебросят своё внимание на подешевевший товар. Предложение же чисто физически не сможет компенсировать искусственно завышенный спрос, и все равно дешевого товара всем не достанется. Да и производить его станут меньше. Кому хочется нести убытки? Это бесполезный метод борьбы.
— Вы разделяете опасения Минпромторга по поводу повышения цен на куриное мясо и яйца?
— Всё относительно. Многое зависит, от какой временной точки мы будем делать отсчёт. На коротком промежутке этого года, конечно, цены на мясо кур заметно выросли. А то, что цена не менялась предыдущие пять лет, уже все позабыли. Между тем это стало одной из причин сегодняшней динамики цен: производителям было невыгодно инвестировать в увеличение производства. Поэтому я бы, скорее, говорил, что цены поднялись до уровня, обеспечивающего минимальную рентабельность продаж.
— Какие факторы, на ваш взгляд, вызвали рост розничных цен?
— Корма для птицы и скота состоят из множества ингредиентов — это зерно, соевый шрот, растительные масла. Помимо этого, в рационе питания также есть витаминные и минеральные добавки, важнейшие аминокислоты. Корма же составляют в себестоимости птицы от 60% до 70%.
— Есть ли другие причины роста цен?
— Конечно. Взять хотя бы упаковку, подорожавшую на 40–60%. Заметно — на 10–20% увеличилась стоимость транспортировки. Дорожают ветеринарные препараты, оборудование для птицефабрик, нужно повышать зарплату сотрудникам, потому что мы испытываем дефицит рабочей силы.
И одна из основных причин — высокий спрос на эту доступную продукцию на фоне снизившегося предложения. Сегодня даже из-за границы трудно привезти больше птицы — цены выросли везде, с производством тоже не так все хорошо.
— Почему рынок не может обеспечить необходимые объёмы предложения?
— В первом полугодии Россия с трудом восстанавливала производство из-за птичьего гриппа, поразившего большую часть поголовья и инкубационные фабрики. Что касается свинины, то здесь негативным образом сказалась африканская чума свиней (АЧС). С конца прошлого года уничтожено без малого 800 тысяч свиней. Несколько крупных свинокомплексов выбыли их строя почти на год.
Новые заносы африканской чумы на свинокомплексы — большая беда
— Насколько сильно этот вирус ударил по рынку?
— Очень заметно. Темпы роста производства в текущем году существенно уступают нашим прогнозам. Причиной стала тяжелейшая ситуация, связанная с АЧС. Так, в конце 2020-го — начале 2021-го в России забили 600 тысяч домашних свиней. Но что более важно, очаги вируса распространились на промышленные предприятия, что привело к закрытию крупных ферм от полугода до года. С 2008-го по конец 2020 года было уничтожено примерно два миллиона свиней. Сейчас же за год с небольшим мы можем лишиться одного миллиона голов. Это в итоге понизит наши прогнозы производства примерно на 150–200 тысяч тонн свинины. Это и потеря большой части инвестиций и выделенной господдержки. Ну, есть и другие неопасные для человека заболевания свиней, которые негативно влияют на производственные показатели.
— Какие показатели сложились к настоящему времени?
— Если в начале текущего года производственная прибавка была порядка 3% по сравнению с 2020-м, то сейчас только 1,5%. Всё дело в новых заносах АЧС на индустриальные свинокомплексы. Это большая беда. Мы недостаточно работаем с населением, которое в большинстве своём нарушает всевозможные ветеринарные правила домашнего содержания животных.
И, конечно, большой вопрос у нас остаётся к Минприроды и охотхозяйствам, некоторым региональным властям, которые уже не первый год тормозят депопуляцию дикого кабана в регионах с активным свиноводством. В итоге за последний месяц мы получили несколько заносов АЧС на фермы, в результате чего снова будет уничтожено более 150 тысяч свиней. Я не хочу сказать, что причиной заноса во всех случаях был контакт с инфицированным объектом в дикой природе, но очевидно, что это один из основных каналов распространения вируса.
— Что бы стало выходом из тяжёлого положения?
— Кардинальное улучшение работы всех органов власти, обеспечивающих эпизоотическое благополучие российских регионов. Споры же между ведомствами по методам борьбы с АЧС приводят к ещё большей потере свиней.
Российскому птицеводству нужен возврат к льготному кредитованию
— Производители курицы пострадали в большей степени, чем потребители?
— Потребителю сейчас непросто, ведь цены растут на всё. Но он может изменять свою корзину потребления, адаптировать её к новой реальности. Какой выбор у птицефабрики? Себестоимость производства бройлера за год в среднем выросла на 20–30%, где-то больше, где-то меньше. Не весь этот рост компенсировался повышением цен. Небольшие птицефабрики в итоге стали закрываться. А какой у них выбор?
— Какие ещё трудности возникают у производителей мяса?
— Определённые сложности возникают на рынке кредитования. Взять денежные ссуды у банков стало дороже из-за повышения ключевой ставки ЦБ. Хорошо, что Минсельхоз России расширил господдержку в виде льготных оборотных кредитов. Но инвестиционные кредиты, в том числе на модернизацию и расширение производства придётся брать по рыночным ставкам.
— С чем была связана приостановка льготной программы кредитования?
— За последние 15 лет в российское птицеводство было инвестировано почти 600 миллиардов рублей. На определённом этапе птицеводческая отрасль пришла к выводу, что птицы в России стало достаточно много, а предложение существенно начало опережать спрос, что приводило с стагнации и даже снижению цен на фоне роста себестоимости производства. Дальнейшее стимулирование наращивания мощностей стало бы для отрасли опасным. В случае серьёзного перепроизводства при ограниченных экспортных возможностях и при отсутствии перспективы заметного роста внутреннего потребления это привело бы к банкротству предприятий. В итоге было принято разумное решение, отказаться от льготных инвестиционных кредитов.
К тому же и коммерческие кредиты стали более-менее доступны. Сейчас же ситуация кардинальным образом изменилась. Ключевая ставка быстро растёт, за ней повышается стоимость коммерческого кредитования. Если цены будут искусственно регулироваться сверху, то никакой банк не выдаст производителям кредит, заранее понимая, что гарантий возврата кредита не будет, да и доказать цифры в бизнес-плане будет невозможно.
— То есть возврат к льготному кредитованию стал бы выходом из ценового продовольственного кризиса?
— Вполне возможно. Надо провести глубокий анализ тенденций на рынке России и в мире, спрогнозировать спрос на мясо птицы на 10 лет вперёд, оценить состояние отрасли в целом, ведь многие птицефабрики строились пусть и не в советское время, но всё же 10–15 лет назад. Если судить по сегодняшней ситуации, льготные инвесткредиты, пожалуй, могли бы стать одним из механизмов ускорения привлечения новых инвестиций не столько даже в строительство новых объектов, сколько в глубокую модернизацию всего комплекса. При таком развитии произошло бы наращивание птицеводческого производства, объёмы которого в настоящее время существенно уступают ажиотажному спросу.
Хотелось бы быстрее достичь баланса спроса и предложения. Однако пока этому не способствует ни сокращение поставок из Белоруссии, ни ввоз мяса птицы из дальнего зарубежья. Цены выросли на большинстве доступных нам рынков, да и COVID-19 ударил по мировому птицеводству. Поэтому на данный момент главной задачей является стимулирование внутреннего производства, только эта мера стабилизирует цены.
Климатическое регулирование в сельском хозяйстве станет катастрофой
— Хоть кто-то из участников производственной цепочки получит выгоду от возможной заморозки цен?
— Нет. В этой бессмысленной борьбе победителей не будет — в минусе окажутся и производители, и потребители, и государство, и вся экономика. История про административные методы борьбы с ростом цен не нова — ещё в 20-е годы прошлого века Феликс Дзержинский написал на эту тему брошюру «Борьба с ростом цен». А решил многие проблемы с дефицитом продовольствия, чёрным рынком и ценами объявленный Лениным переход к новой экономической политике — НЭП. Кто-то, возможно, помнит лозунг Бухарина, адресованный крестьянам: «Обогащайтесь!» Это было ровно 100 лет назад. А спустя 70 лет СССР развалился из-за другого — нерыночные цены привели к острейшему продуктовому дефициту, глубокому социальному кризису. В Советском Союзе говядина была дешёвой. Она была дешевле варёной колбасы, что нонсенс само по себе. И то, что мы считаем по-прежнему, что говядина должна быть доступной для всех, что цены на нее должны быть низкими, и привело к потере 60% поголовья: за 30 лет оно упало с 58 млн до 18 млн голов. Невыгодно крестьянам держать крупный рогатый скот.
— Почему?
— Во всём мире это дорогой продукт при средней окупаемости производства 12–15 лет. Производство говядины в мире стагнирует и составляет менее 20% от производства всех видов мяса. В плане вреда жёсткого госрегулирования цен можно привести пример Аргентины. Эта страна регулярно использует ограничения на экспорт говядины, вводила предельные цены на этот товар в рознице. В результате мы стали свидетелями массовых выступлений фермеров, острых форм протеста, столкновений гаучо с полицией. Не желая производить в убыток, фермеры забивают скот. И инфляция достигает 50%. В соседней же Бразилии нет никаких барьеров для ведения животноводческого бизнеса. В итоге там растёт сельское хозяйство, а вместе с ним и ВВП.
— РФ тоже совершила успехи в области сельского хозяйства…
— Да. За последние 15–20 лет сельское хозяйство в России росло огромными темпами. В итоге в сжатые сроки РФ стала одним из главных экспортёров продовольствия. Важным же фактором этого «аграрного чуда», как называют наше развитие АПК за рубежом, стал заложенный при министре Алексее Васильевиче Гордееве принцип долгосрочной рентабельности производства, разумной и сбалансированной государственной политики в области таможенного-тарифного регулирования, эффективные меры господдержки. Только в животноводство было вложено 1,3 трлн рублей. Сейчас же, пытаясь решить важные, но краткосрочные задачи, мы можем увлечься госрегулированием, отказываясь от рыночных методов управления сельским хозяйством. Последствия ошибочных решений могут иметь долгосрочный негативный эффект.
— Что еще представляет угрозу темпам развития АПК?
— Наша активная поддержка глобальной климатической повестки. В проектах некоторых документов уже предусматривается более жёсткое регулирование сельхоздеятельности в целях снижения выбросов парниковых газов и СО2. Заметьте, ЕС сельское хозяйство практически вывело за рамки борьбы с углеродным следом, а мы уже бежим впереди планеты всей. Давайте смотреть на факты. В ЕС 147 млн свиней, 90 млн голов крупного рогатого скота на территории в четыре раза меньше территории России. В нашей стране свиней всего 27 млн, КРС — 18 млн. Разве нам разумно сокращать наше поголовье? Пусть ЕС, США, Бразилия сокращают, а мы должны только наращивать, чтобы обеспечить белком растущее население планеты. Конечно, мы обязаны соблюдать обоснованные природоохранные требования и в массе своей мы это делаем. Но давайте не будем стрелять себе в ногу. Кстати, на днях Голландия объявила, что сократит своё поголовье скота на 30 млн голов. Это маленькая Голландия, где вообще не ясно, где весь этот скот находится. Но России-то это зачем? Мы должны удвоить производство мяса. Вот тогда и вопросов про цены возникать не будет. Еще раз подчеркну: необоснованная «климатическая нагрузка» неизбежно приведёт к сокращению производства и росту цен. Главным проигравшим вновь станет потребитель.
— Подходы меняются, а результат всё ещё оставляет желать лучшего…
— Да. Многие забывают про тот факт, что российское сельское хозяйство активно поглощает углекислый газ. Согласно данным Росстата ежегодный объём поглощения составляет 500 млн тонн СО2 эквивалента. Мы же как обычно скатываемся в область новомодных течений, пытаясь бежать впереди паровоза. Если у нас в стране начнут предлагать сократить поголовье крупнорогатого скота, то эти люди должны понимать, что ведут планету к белковому расизму, настоящему продовольственному апартеиду, когда натуральное мясо и другие продукты питания станут доступны только для сверхбогатых. Это тупиковый путь для всего человечества.
Источник: news.ru
Напишите комментарий
