Почему инвесторы на Кубани не хотят вкладывать деньги в развитие сельских территорий?

Последние несколько лет Кубань неизменно входит в десятку наиболее привлекательных для инвестиций регионов России, о чем говорят авторитетные рейтинги. Слагаемых высокой престижности много, но в основе успеха, на взгляд экспертов и журналистов-вольнокубанцев, лежат четыре фактора: постоянное совершенствование краевого инвестиционного законодательства, создание максимально комфортного бизнес-климата, прозрачность в работе исполнительной власти и реальная поддержка с ее стороны фирм и компаний через введение упрощенной процедуры получения льгот и особого налогового режима.


Красноречивее всего скажут об этом цифры. За прошлый год объем вложений вырос на шесть процентов и достиг 484 миллиардов рублей. И, похоже, стабильного роста следует ожидать и в перспективе, поскольку уже сегодня в Единый реестр инвестиционных предложений Краснодарского края включено свыше 500 площадок и проектов, ждущих прихода бизнесменов.


Можно долго перечислять наиболее значимые вложения в экономику Кубани. Но о них, смеем предположить, большинство наших сограждан знают. Поэтому мы решили сосредоточить основное внимание в обзоре на самых узких местах, причем не во всех отраслях, а в одной-единственной — агропромышленном комплексе.


А обещали райские кущи…


Лет 15–20 тому назад, как только на российском небосклоне стала всходить инвестиционная зорька, в наш край в буквальном смысле хлынули полчища толстосумов из первопрестольной и Питера, Ростовской и других областей, из республик Северного Кавказа. Что их прежде всего интересовало? Правильно, кубанские черноземы. При этом тем, кто был ярым противником проникновения сюда чужеземцев, власти доходчиво поясняли:


– Да вы не бойтесь. Не увезут же они вашу-нашу землю в Москву! Вы, наоборот, выиграете. В развитие территорий будут вложены миллиарды рублей, откроются новые рабочие места, а бюджеты края и муниципалитетов так окрепнут, что это неизменно отразится на благополучии каждой семьи.


В общем, окажемся мы чуть ли не на пороге рая. Но время показало: большинство тех, кто продал или сдал в аренду свои земельные паи, так и остались за порогом. В раю же оказались те, кто побогаче. Помнится, в начале ажиотажного спроса за средний надел площадью пять гектаров давали… 25 тысяч рублей. Сравните: сегодня он стоит полмиллиона! Самое малое.


Мы не имеем ничего против того, что инвесторы скупили землю. Беспокоит другое: сплошь и рядом нарушается севооборот. Подсолнечник и сахарная свекла становятся монокультурами. Об обязательном размещении многолетних трав мало кто думает. Так недолго угробить черноземы можно.


Помимо пашни крупный бизнес начал скупать птицефабрики, молочные, мясные комбинаты, элеваторы, комбикормовые, консервные, сахарные и маслоэкстракционные заводы, другие перерабатывающие предприятия. При этом, скорее всего, инвесторы рассуждали так. Сельхозпроизводители никуда не денутся со своей продукцией, придут к нам с поклоном. А мы установим за услуги такую плату, какая нам выгодна. И быстро бабки отобьем.


Все вроде бы рассчитали правильно. Не учли одного — непредсказуемости российского рынка. Упали на колени элеваторы и мясокомбинаты. Первые поплатились за то, что заломили непомерные цены за хранение зерновых колосовых, подсолнечника и кукурузы.
Колхозы и акционерные общества в срочном порядке стали строить новые склады, реконструировать старые и размещать большую часть произведенного сырья у себя. В итоге элеваторы оказались загруженными на 25–40 процентов и при такой ситуации могли в лучшем случае сработать по нулям.


В еще более плачевном положении оказались мясокомбинаты. В крупных и средних сельхозпредприятиях из-за дороговизны комбикормов, низких закупочных цен на молоко и мясо начали массово вырезать крупный рогатый скот. А тут и африканская чума свиней подкралась, в результате чего численность КРС и хрюшек в крае сократилась втрое.


Комбинаты начали консервировать свое производство, а потом банкротиться. Такая же участь со временем постигла ряд птицефабрик, молзаводов… И только сахарные заводы чувствовали себя более-менее комфортно. А поскольку все предприятия этой отрасли, а их у нас 16, и сегодня крепко держатся на плаву, о них, об инвестициях в сахарную промышленность и поведем в качестве примера речь.


Горький привкус сахара


Когда строились эти гиганты за государственный счет, то вокруг каждого из них образовались так называемые поселки сахарных заводов. Что ни говорите, а мудрые люди тогда сидели в правительстве. Огромные деньги сразу же выделялись не только на производство, но и на инфраструктуру — возводились пятиэтажки невдалеке от основных корпусов, сдавались в эксплуатацию детские сады. Это чтобы у руководителей голова потом не болела, где взять грамотных специалистов и профессиональных рабочих. Выделил ведомственное жилье — и вопрос закрыт.


Сегодня, правда, все оно передано на баланс муниципальных образований, и у инвесторов — хозяев сахарных заводов, можно сказать, руки развязаны. В решении социальных вопросов сельских территорий они практически никакого участия не принимают. Чтобы не быть голословными, сошлемся на пример сахарного завода «Ленинградский», по праву считающегося флагманом отрасли не только Кубани, но и всей России.


Входит он в состав московской группы компаний «Доминант». Помнится, когда только этот холдинг приобрел его, Новопокровский и Новокубанский заводы, а также Ленинградский молочный и Староминский сыродельный комбинаты, менеджеры регулярно наведывались на Кубань, встречались не только с руководством края, но и с главами районов, где расположены предприятия ГК.


Визиты те были взаимополезны, и в тресте «Южный сахар», куда входили все кубанские подразделения холдинга, существовала целая программа по развитию и укреплению не только перерабатывающих производств, но и коллективных хозяйств имени Ильича Ленинградского, «Кавказ» Староминского, «Нива Кубани» Брюховецкого районов, включая решение социальных вопросов. Сегодня эти программы оказались сильно урезаны, а о социалке, финансировании развития сельских территорий речь практически не идет.


Когда вопросы о помощи главы муниципалитетов адресуют местным директорам, те обычно говорят: – А мы ничего не решаем. Обращайтесь в московскую контору.


А у «конторы» свой ответ: мы ежегодно перечисляем налоговых и других платежей только по одному Ленинградскому сахарному заводу свыше одного миллиарда рублей. Разве вам этого мало?


Не надо путать божий дар с яичницей. По словам главы Ленинградского района Владимира Гукалова, из того самого миллиарда местному бюджету достается… 30 миллионов. Сущие крохи.


Маловато будет по той хотя бы простой причине, что большегрузы разбивают асфальтированные дороги в населенных пунктах на десятки миллионов рублей. Представьте только на мгновение такую картину: по станице тянется вереница КамАЗов с прицепами, груженных свеклой, весом в 40 тонн каждый. Какое полотно в 30-градусную жару такую нагрузку выдержит?! А пыль и копоть от машин?


Тем, кто возмущается, заявляют просто: вынюхал свою порцию — и молчи. Я уже не говорю о вреде здоровью аграриев от ядохимикатов после многократных опрыскиваний посевов сладкой культуры от церкоспороза, других болезней, а также вредителей.


А теперь давайте поразмышляем. Даже при оптовой цене сахара в 25 рублей за килограмм Ленинградский завод, читай — группа компаний, имеет хорошую рентабельность. Но ведь сладкий продукт в разные годы стоил и 30, и 35 рублей. Вы представляете, какую прибыль получал холдинг, выработав за один сезон 160 тысяч тонн сахара? То-то же и оно.


Делиться надо!


Вся беда большинства наших инвесторов заключается в том, что они порой бывают похожи на первоклашек: умножать умеют, а делить, в смысле делиться, не научились. Вернее — не хотят. А пора бы уже. Тем более что число инвестиционных проектов в крае возрастает в геометрической прогрессии.


Но и здесь вот что настораживает. Больше всего бизнес вкладывается в весьма перспективные и быстрые на отдачу отрасли: виноградарство и виноделие, садоводство, тепличное производство, аквакультуру и рыборазведение. Зато в молочное животноводство, за исключением выселковской фирмы «Агрокомплекс» и группы компаний «Степь», входящей в АФК «Система», больших денег никто не вкладывает. Догадываетесь почему? Отдача после строительства и сдачи в эксплуатацию, допустим, мегафермы на 2,4 тысячи коров наступит в лучшем случае через 15 лет. Если вообще наступит.


Юрий Гаврилович Хараман, который одним из первых в крае разработал и внедрил инвестиционный проект по ежегодному производству 35 тысяч тонн молока, имеет на этот счет свое мнение. Кстати, когда председатель щербиновского СПК «Знамя Ленина» говорит о роли московских и других бизнес-структур, то произносит это ставшее модным слово по-своему: ИНВЭСТОР. И, кажется, вкладывает в него столько иронии и сарказма, что поневоле улыбнешься. Но, касаясь молочного производства, нежелания инвесторов строить новые фермы, Юрий Гаврилович оказался на стороне бизнесменов, потому что риски здесь — огромные.


По мнению Ю. Г. Харамана, в России в области АПК нет никакой политики. Сейчас работать стало тревожнее, чем даже 20 лет назад. Потому что нет уверенности в завтрашнем дне. Цена на молоко, допустим, периодически обваливается на 10–20, а то и все 30 процентов. Система налогообложения может измениться не в твою пользу. Сегодня ты успешный производитель, а завтра — банкрот. А не дай бог неурожай кормовых культур будет — тогда вообще туши свет.


В большинстве стран, относящихся к цивилизованному миру, заметил Юрий Гаврилович, четко отработана система взаимоотношений между производителем и государством, и она не привязана к конъюнктуре рынка. Дело ставится таким образом, что минимум 70–80 процентов сырья, поставляемого сельхозпроизводителем, закупается внутри страны.


Остальное после переработки нетрудно растолкать по соседям или в более отдаленные места. Так почему бы в России не внедрить хотя бы элементы этого опыта, перейти на контрактную систему для начала, чтобы заводы и сельхозпредприятия на год заключали договоры и цена на молоко все это время была стабильной? Но у нас царит хаос. Особенно это касается молочного фальсификата. Ну разве нельзя навести здесь порядок?! Вывод однозначен: ищи, кому это выгодно.


…И тем не менее есть надежда, что в мясное, молочное животноводство придут надежные инвесторы. Такие, не исключено, как немец Штефан Дюрр, которому Владимир Путин дал российское гражданство. Этот бизнесмен уже построил в России 10 мегаферм на 2,4 тысячи буренок каждая и говорит, что молочный бизнес очень выгоден.


Но насильно никого не заставишь вкладывать деньги в животноводство. Значит, надо нам опыт других регионов хорошо изучить. В той же Белгородской области, допустим, которая по численности населения вдвое меньше Кубани, производят в 10 раз больше мяса, чем мы, — пять миллионов тонн! Здесь на уровне областного правительства принят «Кодекс добросовестного землепользователя», где четко прописаны обязанности инвесторов — владельцев пашни по сохранению и повышению плодородия почв, в том числе и по внесению органики на поля, а значит, по наращиванию численности КРС, свиней и птицы.


В ряде других регионов с инвесторами заключаются договоры, контракты на их участие в развитии сельских территорий. Да и у нас самих есть прекрасные наработки. Взять тот же опыт белоглинского бизнесмена, крупного инвестора Петра Георгиевича Даньшина, который строит жилье для врачей, учителей, прокладывает дороги, решает массу других социальных проблем.


И однозначно можно сказать: звание Героя труда Кубани ему присвоили заслуженно. А другим инвесторам слабо?