«Я себя ругаю и меня это мотивирует». Владелец «Талицкого молока» Юрий Окунев — о конкуренции с Danone, плюсах в карму и самом вкусном
«Я себя ругаю и меня это мотивирует». Владелец «Талицкого молока» Юрий Окунев — о конкуренции с Danone, плюсах в карму и самом вкусном
«Талицкое молоко» стало практически синонимом качественной и вкусной продукции, а владельца бренда Юрия Окунева многие знают как суперэнтузиаста, который готов рассказывать о молочном производстве с горящими глазами. Окунев лично работает над каждым продуктом, не боится инвестировать миллиарды в производство на Урале и хочет построить бизнес «на несколько жизней». А еще превратить Талицу в место, куда интересно приезжать туристам. Мы поговорили с Юрием Окуневым о новых продуктах, конкуренции с мировыми брендами и его жизненном пути.
«Я готов к негативу»
— Новый год вы начали с запуска блога в Instagram. Зачем он вам нужен, для коммерческих целей?
— Приятно, когда люди могут напрямую написать, поблагодарить или сказать о том, что им не нравится. Я буду отвечать каждому лично. Поэтому не беру продюсера и выкладываю все материалы сам. Мне вот Tik Tok скачали, я счастлив как ребенок.
— Значит и там появитесь?
— Возможно. Людям интересна внутренняя кухня производства, им хочется посмотреть, из чего мы делаем продукты. Недавно я убрал забор вокруг завода, сейчас предприятие огораживает прозрачная сетка. Едешь вдоль него и видно молоковозы и с готовой продукцией, и которые привозят молоко.
С той стороны, где стоит железнодорожный переезд, стоит шиномонтажка. Я заехал поменять колеса на зиму, а местный житель мне говорит:
— Хорошо бизнес идет? Че, порошка больше завезли?
— В смысле? Какой порошок? — немного опешив переспросил я.
— Из чего вы тогда продукты делаете?
— Так из молока, вот же молоковозы стоят.
Он не поверил и начал рассуждать: откуда, мол, в Талице молоко, хотя сам же здесь, наверное, живет всю жизнь. Для меня было шоком, что если жителю Талицы трудно это донести, то что уж говорить о жителях больших городов.
После этого случая я принял решение развивать соцсети, чтобы рассказывать, показывать, что у нас все свое, все делается из молока, каждая партия строго контролируется. Желание как можно большему числу людей это рассказать и донести мною и движет.
— Вам уже пишут?
— Да, пока благодарят, комментируют, но понятно, что могут появится хейтеры. Но я готов к негативу.
«Оборудование для ряженки, которое стоит миллионов пять, никогда не отобьется»
— Прошлый год стал для «Талицкого молока» значимым не только из-за пандемии, но и потому, что вы запустили новый завод, вложив в него миллиард рублей. Вы считаете перспективным инвестировать в России?
— Когда я только начал заниматься бизнесом, не очень понимал всех этих олигархов. Мол, есть у тебя деньги, купи дом на побережье, едь туда и кайфуй. Здесь же [на Урале] климат ужасный, грязно, зачем ты деньги зарабатываешь, если ты их не тратишь на солнце, море, это же бег по кругу? Я все заработал, мне хватает, но жизнь гораздо интереснее. Деньги для тебя перестают быть значимыми. Ты не начинаешь есть восемь раз в день, покупать квартиру еще больше. Интересно становится реализовать себя. Пока у тебя есть силы, ты стараешься сделать как можно больше полезного для людей. Для этого надо, чтобы твоего продукта было больше в магазинах. Значит, нужно перерабатывать больше молока. А для этого нужно строить новые заводы и так далее.
— Цены у вас подросли?
— Обычно у нас вторая половина года всегда удачная, к зиме человеку больше хочется жирного — масла, сметаны. А первая половина — так себе. В 2020 году из-за пандемии первая половина была удачной, показатели сумасшедше росли, плюс 20–30% к предыдущему году, а вот вторая половина года нас обескуражила. Да еще падение рубля привело к тому, что стоимость молока выросла на 10%. Поэтому мы подняли цены на продукцию в декабре.
— Вы говорили о том, что выработка на Талицком заводе 250 тонн молока в сутки — не предел. Где конечная цель?
— Конечно, не предел, сейчас мы перерабатываем 120 тонн, потом будем 250. Когда думаешь про 500 — это уже другие технологии и поставщики, оборудование, а если делать еще больше, можно производить сыр, мороженое, наладить поставки по России. Потом думаешь про тысячу тонн, ведь есть же парни, которые делают эту цифру, у них хватает широты кругозора, мозгов. Они такие же, как я, значит, я тоже могу.
— Это какие парни?
— Например, «Село зеленое». У них семь заводов, они перерабатывают больше тысячи тонн молока и предела для них нет. Ты работаешь всю жизнь, улучшая и расширяя свой бизнес. Ты растешь как личность, тобой движет постоянное желание самосовершенствоваться. Это история не на одну жизнь.
— Вы часто говорите о том, что вам хочется победить Danone или «Вимм-билль-данн», почему?
— Они делают все ради прибыли и действуют только ради этого. У нас пока, слава богу, не так. Вот возьмем наш новый продукт, который мы недавно представили — ряженку. Она делается из молока, которое томится до семи часов. У нас не получался ни фирменный карамельный цвет, ни вкус. Производители оборудования, которое мы уже смонтировали в пространстве нового цеха, просто разводили руками, говорили:
— У всех такие же емкости, все делают такую ряженку, а вам не нравится.
— Ряженка не такая, — отвечал я им.
В итоге четыре месяца у нас ничего не получалось. Я понял, что нужны новые емкости. Я им говорю:
— Сколько это займет?
— Полгода.
— Делайте.
Они были в шоке. Я понимаю, что оборудование для ряженки, которое стоит миллионов пять, никогда не отобьется, в ближайшие десять лет точно. Зато сейчас ряженка того вкуса и цвета, который нас устраивает. Тот же Danone бы этого никогда не сделал. Для нас главное — продукт и его вкус, а не то, сколько мы заработали.
— Вы хотите стать первыми в России?
— Нет. Нам бы на Урале быть первыми. Здесь 20 заводов только в Свердловской области. У каждого — собственное производство, огромная конкуренция. У производителей молока всегда есть выбор, кому сдавать, поэтому у нас цена на молоко высокая. У нас самая вкусная молочка, это все отмечают, кто приезжает сюда. Но лидером по производству является единственный на Урале государственный Ирбитский завод, который перерабатывает 500 тонн. Государственный завод, по идее, хуже должен справляться, быть хуже в маркетинге, продажах, какая у них мотивация, если они государственные? Я себя ругаю, потому что работаю хуже, чем государственный завод! Но это меня и мотивирует.
— Помимо ряженки, какие еще продукты запустите в этом году?
— Топленое молоко будет, творог с вареньем. Мы будем делать то, что давно просят — творожную массу. Возможно, успеем сделать сырники, они получаются из нашего творога очень вкусные, сметану 10% густую, обычно у всех она очень жидкая. А еще я хочу сделать премиальное сливочное масло. Для этого нужно взять колхоз, в котором летом коровы будут есть не силос, а свежую траву. И из молока сделать масло категории Grand Cru. Пускай его будет немного, это будет сложно технологически, но я хочу попытаться. Во Франции же его делают. У нас можно сделать так же, это же вызов! И его можно поставлять в рестораны, оно будет по вкусу другое.
«Делать сыр ради коммерции не смогу»
— Когда-то проект с Талицким молочным заводом вы начали благодаря сыру, но ушли от этой затеи.
— Здесь вот какая история. Раньше я занимался алкогольным бизнесом, работал для себя, для своего эго. Представьте, я везде езжу, провожу половину времени в Европе, все меня знают, такой мажорчик. Это очень красивый бизнес, но это сильно наказывается, тяжело для кармы, потому что алкоголь — яд, которым травишь людей. Я не придавал значения этому и был таким пижоном, как принято было говорить. А те, кто начинал выделываться, получали по морде. Я не стал исключением, и это было для меня серьезным уроком.
В то время я выбирал шато и планировал остаться во Франции. Там я жил в деревне у знакомых, там лучшие рестораны и прекрасные виды, дом находится в ста метрах от виноградников, неимоверная красота. Я увидел, как люди фанатично преданы своему делу, они не представляют жизнь по-другому. Когда я спрашивал у владельцев замков и прочего, сколько это стоит, они говорили, что это не продается, потому что нет ничего в мире лучше этого. Но из-за кризиса все рухнуло, я вынужден был вернуться в Россию.
Чем заниматься в России? Я решил делать фермерский сыр, выбирал ферму. Выбор пал на Талицкий район, у меня друг и партнер оттуда были, и название мне так понравилось. Я купил ферму и пригласил ребят из шведской компании, которые поставляют оборудование для производства. Они спрашивают: «Ты сыр собрался делать? Надо строить все заново!» Я сперва не поверил, но они пошагово объяснили, что все должно быть по-другому, и задавали ключевой вопрос: «Молоко куда девать будешь?» Я пожал плечами, они сказали: «Разберись с этим». Я поехал к главе Талицкого района с этим вопросом. Тогда он и предложил выкупить завод. Поэтому выбор заниматься молочным производством — и случаен, и неслучаен. Сейчас я занимаюсь молоком и внутри чувствую себя легче, потому что делаю богоугодное дело. Я спокойно ложусь и отлично встаю, потому что не переживаю, что несу людям плохое. Я очень хотел такой стабильный, правильный бизнес.
— К чему я веду: есть цель вернуться к истокам и сделать свой сыр?
— Думаем об этом. На заводе я дегустирую всю продукцию. Например, когда я пришел, мне не нравился творог, который созревал в старых ваннах, есть его без сметаны или варенья было невозможно. Когда мы поменяли оборудование и долго дорабатывали вкус. Я объяснял коллегам, какая должна быть кислотность, плотность, размер зерна, технологии, мы искали закваску, измеряли температуру. Только недавно, когда мы построили новый цех, у нас получился классный, суперский творог. А если говорить про сыр, я его ем, люблю, но его нужно понимать на кончике языке, как говорится. Если технологам я объясню, разложу творог по всем составляющим, то сыр нет. А кто бы мог объяснить в России — таких людей мало. В той же Франции сыроделы — это целые поколения, настоящим сыроделом ты можешь себя назвать, отработав только 20 лет.
Да, я могу взять и запустить российский, голландский сыр, но вот такой, «на кончике языка», чтобы он вызывал восхищение — сложно. Поэтому я пока к сыру не подхожу, а делать его ради коммерции я не смогу.
— У Талицкого района невероятная история. Не было ли у вас мысли пойти по стопам Сысерти или «Горы Белой» и создать здесь Талицкий кластер?
— Я думал о том, чтобы сделать Талицу местом притяжения для туристов. Мы подготовили проект благоустройства, который снова участвует в федеральном конкурсе. Надеюсь, что он выиграет грант, и Талица преобразится. Там много всего нужно сделать, нужен сервис и этим должен заниматься отдельный человек, который готов превратить потенциал Талицы в туристический кластер. Это целая индустрия. Я готов помогать и сейчас помогаю Талице. Скоро запустим экскурсии на завод с дегустацией. Свою часть работы я сделаю так, чтобы это было действительно интересно. А те, у кого есть идеи и желание заняться проектом развития Талицкого кластера, обращайтесь, я открыт и готов помогать.
Источник: itsmycity.ru
«Я готов к негативу»
— Новый год вы начали с запуска блога в Instagram. Зачем он вам нужен, для коммерческих целей?
— Приятно, когда люди могут напрямую написать, поблагодарить или сказать о том, что им не нравится. Я буду отвечать каждому лично. Поэтому не беру продюсера и выкладываю все материалы сам. Мне вот Tik Tok скачали, я счастлив как ребенок.
— Значит и там появитесь?
— Возможно. Людям интересна внутренняя кухня производства, им хочется посмотреть, из чего мы делаем продукты. Недавно я убрал забор вокруг завода, сейчас предприятие огораживает прозрачная сетка. Едешь вдоль него и видно молоковозы и с готовой продукцией, и которые привозят молоко.
С той стороны, где стоит железнодорожный переезд, стоит шиномонтажка. Я заехал поменять колеса на зиму, а местный житель мне говорит:
— Хорошо бизнес идет? Че, порошка больше завезли?
— В смысле? Какой порошок? — немного опешив переспросил я.
— Из чего вы тогда продукты делаете?
— Так из молока, вот же молоковозы стоят.
Он не поверил и начал рассуждать: откуда, мол, в Талице молоко, хотя сам же здесь, наверное, живет всю жизнь. Для меня было шоком, что если жителю Талицы трудно это донести, то что уж говорить о жителях больших городов.
После этого случая я принял решение развивать соцсети, чтобы рассказывать, показывать, что у нас все свое, все делается из молока, каждая партия строго контролируется. Желание как можно большему числу людей это рассказать и донести мною и движет.
— Вам уже пишут?
— Да, пока благодарят, комментируют, но понятно, что могут появится хейтеры. Но я готов к негативу.
«Оборудование для ряженки, которое стоит миллионов пять, никогда не отобьется»
— Прошлый год стал для «Талицкого молока» значимым не только из-за пандемии, но и потому, что вы запустили новый завод, вложив в него миллиард рублей. Вы считаете перспективным инвестировать в России?
— Когда я только начал заниматься бизнесом, не очень понимал всех этих олигархов. Мол, есть у тебя деньги, купи дом на побережье, едь туда и кайфуй. Здесь же [на Урале] климат ужасный, грязно, зачем ты деньги зарабатываешь, если ты их не тратишь на солнце, море, это же бег по кругу? Я все заработал, мне хватает, но жизнь гораздо интереснее. Деньги для тебя перестают быть значимыми. Ты не начинаешь есть восемь раз в день, покупать квартиру еще больше. Интересно становится реализовать себя. Пока у тебя есть силы, ты стараешься сделать как можно больше полезного для людей. Для этого надо, чтобы твоего продукта было больше в магазинах. Значит, нужно перерабатывать больше молока. А для этого нужно строить новые заводы и так далее.
— Цены у вас подросли?
— Обычно у нас вторая половина года всегда удачная, к зиме человеку больше хочется жирного — масла, сметаны. А первая половина — так себе. В 2020 году из-за пандемии первая половина была удачной, показатели сумасшедше росли, плюс 20–30% к предыдущему году, а вот вторая половина года нас обескуражила. Да еще падение рубля привело к тому, что стоимость молока выросла на 10%. Поэтому мы подняли цены на продукцию в декабре.
— Вы говорили о том, что выработка на Талицком заводе 250 тонн молока в сутки — не предел. Где конечная цель?
— Конечно, не предел, сейчас мы перерабатываем 120 тонн, потом будем 250. Когда думаешь про 500 — это уже другие технологии и поставщики, оборудование, а если делать еще больше, можно производить сыр, мороженое, наладить поставки по России. Потом думаешь про тысячу тонн, ведь есть же парни, которые делают эту цифру, у них хватает широты кругозора, мозгов. Они такие же, как я, значит, я тоже могу.
— Это какие парни?
— Например, «Село зеленое». У них семь заводов, они перерабатывают больше тысячи тонн молока и предела для них нет. Ты работаешь всю жизнь, улучшая и расширяя свой бизнес. Ты растешь как личность, тобой движет постоянное желание самосовершенствоваться. Это история не на одну жизнь.
— Вы часто говорите о том, что вам хочется победить Danone или «Вимм-билль-данн», почему?
— Они делают все ради прибыли и действуют только ради этого. У нас пока, слава богу, не так. Вот возьмем наш новый продукт, который мы недавно представили — ряженку. Она делается из молока, которое томится до семи часов. У нас не получался ни фирменный карамельный цвет, ни вкус. Производители оборудования, которое мы уже смонтировали в пространстве нового цеха, просто разводили руками, говорили:
— У всех такие же емкости, все делают такую ряженку, а вам не нравится.
— Ряженка не такая, — отвечал я им.
В итоге четыре месяца у нас ничего не получалось. Я понял, что нужны новые емкости. Я им говорю:
— Сколько это займет?
— Полгода.
— Делайте.
Они были в шоке. Я понимаю, что оборудование для ряженки, которое стоит миллионов пять, никогда не отобьется, в ближайшие десять лет точно. Зато сейчас ряженка того вкуса и цвета, который нас устраивает. Тот же Danone бы этого никогда не сделал. Для нас главное — продукт и его вкус, а не то, сколько мы заработали.
— Вы хотите стать первыми в России?
— Нет. Нам бы на Урале быть первыми. Здесь 20 заводов только в Свердловской области. У каждого — собственное производство, огромная конкуренция. У производителей молока всегда есть выбор, кому сдавать, поэтому у нас цена на молоко высокая. У нас самая вкусная молочка, это все отмечают, кто приезжает сюда. Но лидером по производству является единственный на Урале государственный Ирбитский завод, который перерабатывает 500 тонн. Государственный завод, по идее, хуже должен справляться, быть хуже в маркетинге, продажах, какая у них мотивация, если они государственные? Я себя ругаю, потому что работаю хуже, чем государственный завод! Но это меня и мотивирует.
— Помимо ряженки, какие еще продукты запустите в этом году?
— Топленое молоко будет, творог с вареньем. Мы будем делать то, что давно просят — творожную массу. Возможно, успеем сделать сырники, они получаются из нашего творога очень вкусные, сметану 10% густую, обычно у всех она очень жидкая. А еще я хочу сделать премиальное сливочное масло. Для этого нужно взять колхоз, в котором летом коровы будут есть не силос, а свежую траву. И из молока сделать масло категории Grand Cru. Пускай его будет немного, это будет сложно технологически, но я хочу попытаться. Во Франции же его делают. У нас можно сделать так же, это же вызов! И его можно поставлять в рестораны, оно будет по вкусу другое.
«Делать сыр ради коммерции не смогу»
— Когда-то проект с Талицким молочным заводом вы начали благодаря сыру, но ушли от этой затеи.
— Здесь вот какая история. Раньше я занимался алкогольным бизнесом, работал для себя, для своего эго. Представьте, я везде езжу, провожу половину времени в Европе, все меня знают, такой мажорчик. Это очень красивый бизнес, но это сильно наказывается, тяжело для кармы, потому что алкоголь — яд, которым травишь людей. Я не придавал значения этому и был таким пижоном, как принято было говорить. А те, кто начинал выделываться, получали по морде. Я не стал исключением, и это было для меня серьезным уроком.
В то время я выбирал шато и планировал остаться во Франции. Там я жил в деревне у знакомых, там лучшие рестораны и прекрасные виды, дом находится в ста метрах от виноградников, неимоверная красота. Я увидел, как люди фанатично преданы своему делу, они не представляют жизнь по-другому. Когда я спрашивал у владельцев замков и прочего, сколько это стоит, они говорили, что это не продается, потому что нет ничего в мире лучше этого. Но из-за кризиса все рухнуло, я вынужден был вернуться в Россию.
Чем заниматься в России? Я решил делать фермерский сыр, выбирал ферму. Выбор пал на Талицкий район, у меня друг и партнер оттуда были, и название мне так понравилось. Я купил ферму и пригласил ребят из шведской компании, которые поставляют оборудование для производства. Они спрашивают: «Ты сыр собрался делать? Надо строить все заново!» Я сперва не поверил, но они пошагово объяснили, что все должно быть по-другому, и задавали ключевой вопрос: «Молоко куда девать будешь?» Я пожал плечами, они сказали: «Разберись с этим». Я поехал к главе Талицкого района с этим вопросом. Тогда он и предложил выкупить завод. Поэтому выбор заниматься молочным производством — и случаен, и неслучаен. Сейчас я занимаюсь молоком и внутри чувствую себя легче, потому что делаю богоугодное дело. Я спокойно ложусь и отлично встаю, потому что не переживаю, что несу людям плохое. Я очень хотел такой стабильный, правильный бизнес.
— К чему я веду: есть цель вернуться к истокам и сделать свой сыр?
— Думаем об этом. На заводе я дегустирую всю продукцию. Например, когда я пришел, мне не нравился творог, который созревал в старых ваннах, есть его без сметаны или варенья было невозможно. Когда мы поменяли оборудование и долго дорабатывали вкус. Я объяснял коллегам, какая должна быть кислотность, плотность, размер зерна, технологии, мы искали закваску, измеряли температуру. Только недавно, когда мы построили новый цех, у нас получился классный, суперский творог. А если говорить про сыр, я его ем, люблю, но его нужно понимать на кончике языке, как говорится. Если технологам я объясню, разложу творог по всем составляющим, то сыр нет. А кто бы мог объяснить в России — таких людей мало. В той же Франции сыроделы — это целые поколения, настоящим сыроделом ты можешь себя назвать, отработав только 20 лет.
Да, я могу взять и запустить российский, голландский сыр, но вот такой, «на кончике языка», чтобы он вызывал восхищение — сложно. Поэтому я пока к сыру не подхожу, а делать его ради коммерции я не смогу.
— У Талицкого района невероятная история. Не было ли у вас мысли пойти по стопам Сысерти или «Горы Белой» и создать здесь Талицкий кластер?
— Я думал о том, чтобы сделать Талицу местом притяжения для туристов. Мы подготовили проект благоустройства, который снова участвует в федеральном конкурсе. Надеюсь, что он выиграет грант, и Талица преобразится. Там много всего нужно сделать, нужен сервис и этим должен заниматься отдельный человек, который готов превратить потенциал Талицы в туристический кластер. Это целая индустрия. Я готов помогать и сейчас помогаю Талице. Скоро запустим экскурсии на завод с дегустацией. Свою часть работы я сделаю так, чтобы это было действительно интересно. А те, у кого есть идеи и желание заняться проектом развития Талицкого кластера, обращайтесь, я открыт и готов помогать.
Источник: itsmycity.ru
Напишите комментарий
